Club PK - Форум

Поэзия - явление иной,
Прекрасной жизни где-то по соседству
С привычной нам , земной.
Присмотримся же к призрачному средству
попасть туда, попробуем прочесть
Стихотворенье с тем расчётом,
Чтобы почувствовать: и правда,что -то есть

За тем трёхсложником, за этим поворотом.
Вот рай, пропитанный звучаньем и тоской,
Не рай, так подступы к нему, переферия
Той дивной местности, той почвы колдовской,
Где сердцу пятая откроется стихия.
Там дуб поёт.
Там море с пеною, а кажется, что с пеньем
Крадётся к берегу, там жизнь, как звук растёт,
А смерть отогнана с глухим поползновеньем.

Дождь в лицо и ключицы,
И над мачтами гром.
Ты со мной приключился,
словно шторм с кораблём.

То ли будет, другое...
Я и знать не хочу -
разобьюсь ли о горе,
или в счастье влечу.

Мне и страшно ,и весело
как тому кораблю...

Не жалею, что встретила.
Не боюсь, что люблю.

По широкому полю Мика
Плывет спокойная река Изуми,
Но свидимся ли еще?
Зачем я так далеко?

Любимая мною японская лирика.

Кукольник, кукольник,
чёрная душа.
Что ж ты делаешь с бедною куклой?
Ведь она на тебя наглядится, не дыша
Не успеет со стиркой и кухней.

Куколник, кукольник
серые глаза
Ты так смотришь, что голова кружится.
Вот она и глядит
А глядеть ей нельзя;
нужно с кукольным мужем ужиться.

Кукольник, лишь от себя не таи
Не опано твоё обаянье.
Только ей и нужны обещанья твои
Только ей и нужны покаянья.

Не боюсь ни беды, ни покоя,
Ни тоскливого зимнего дня,
Но меня посетило такое,
Что всёрьёз испугало меня.

Я проснулась от этого крика,
Но покойно дышала семья.
“Вероника”, – кричат, – “Вероника,
Я последняя песня твоя”.

“Что ты хочешь”, – я тихо сказала, –
“Видишь, муж мой уснул и дитя,
Я сама на работе устала.
Кто ты есть? Говори не шутя!”

Но ни блика, ни светлого лика,
И вокруг темноты полынья.
“Вероника”, – зовут, – “Вероника,
Я последняя песня твоя”.

Что ж ты кружишь ночною совою?
Разве ты надо мною судья?
Я останусь самою собою,
Слышишь, глупая песня моя!

Я немного сутулюсь от груза,
Но о жизни другой не скорблю,
О моя одичавшая муза,
Я любила тебя и люблю.

Но ничто не возникло из мрака,
И за светом пошла я к окну,
А во тьме заворчала собака:
Я мешала собачьему сну.

И в меня совершенство проникло
И погладило тихо плечо,
“Вероника”, – шепча, – “Вероника,
Я побуду с тобою ещё”...

Белым по белому,
Спелая-спелая,
нежность кристальная,
Золотая нить.
Женственность в преданность,
Преданность в ввереность,
Ввереность в мужество,
Мужество в прыть.

Красным по красному,
Счастье несчастному,
Голь перекатная,
Алмаз-бриллиант.
Мужество в рыцарство,
Рыцарство в мытарство,
Мытарство в равенство,
Равенство в бант.

Черным по черному,
Вечное спорное,
Чаша отпитая,
Лунный свет.
Вечное в праздное,
Праздное в грязное,
Грязное в разное,
Разное в свет.

Синим по синему,
Лучше ты меня не зови.
Нежно криком птицы в ночи
То придешь ко мне, то уйдешь,
Будто снег,
Точно дождь.

Богохульники, паяцы,
богачи или бичи -
все чего- нибудь боятся,
кто кричит и кто молчит.
Мы и жить боимся, братцы,
и в сырую землю лечь,
ну а умники боятся
дураков.О том и речь...
Умник ловок и искусен,
скроет он испуг от нас,
а дурак - он только трусит
личной смелости подчас.
Всё, что в мыслях заимелось,
дурень высказать готов.
Вы за искренность и смелость
уважайте дураков.
И когда теснит тупая
сила, вот уж на краю -
кто поймёт, я отступаю,
или пар спустить даю?
Быть побитым и убогим
не сочту за стыд и труд,
чтобы высказать в итоге
то ,что истиной зовут.

Адажио, спасибо!!! Порадовала замечательными строками..Чмок, друг ты мой золотой.

Я знала ! знала, что тебе это понравится:) чмок!

КАК ПОКАЗАТЬ ОСЕНЬ

Еще не осень - так, едва-едва.
Ни опыта еще, ни мастерства.
Она еще разучивает гаммы.
Не вставлены еще вторые рамы,
и тополя бульвара за окном
еще монументальны, как скульптура.
Еще упруга их мускулатура,
но день-другой -
и все пойдет на спад,
проявится осенняя натура,
и, предваряя близкий листопад,
листва зашелестит, как партитура,
и дождь забарабанит невпопад
по клавишам,
и вся клавиатура
пойдет плясать под музыку дождя.
Но стихнет,
и немного погодя,
наклонностей опасных не скрывая,
бегом-бегом
по линии трамвая
помчится лист опавший,
отрывая
тройное сальто,
словно акробат.
И надпись «Осторожно, листопад!»,
неясную тревогу вызывая,
раскачиваться будет,
как набат,
внезапно загудевший на пожаре.
И тут мы впрямь увидим на бульваре
столбы огня.
Там будут листья жечь.
А листья будут падать,
будут падать,
и ровный звук,
таящийся в листве,
напомнит о прямом своем родстве
с известною шопеновской сонатой.
И тем не мене,
листья будут жечь.
Но дождик уже реже будет течь,
и листья будут медленней кружиться,
пока бульвар и вовсе обнажится,
и мы за ним увидим в глубине
фонарь
у театрального подъезда
на противоположной стороне,
и белый лист афиши на стене,
и профиль музыканта на афише.
И мы особо выделим слова,
где речь идет о нынешнем концерте
фортепианной музыки,
и в центре
стоит - ШОПЕН, СОНАТА N2.
И словно бы сквозь сон,
едва-едва
коснутся нас начальные аккорды
шопеновского траурного марша
и станут отдаляться,
повторяясь
вдали,
как позывные декабря.
И матовая лампа фонаря
затеплится свечением несмелым
и высветит афишу на стене.
Но тут уже повалит белым-белым,
повалит густо-густо
белым-белым,
но это уже - в полной тишине.

Открываем счет потерь
В нашем цехе, в нашем братстве
И не стоит разбираться
А тем более теперь.

Открываем счет потерь
Говорят нелепый случай
А какое средство лучше
Все равно в итоге-цель.

Случай тоже не слепой
Где в основе боль и нежность
Случай-это неизбежность
И диктуется судьбой.

Над израненной душой
Стынут в вечном крауле
Те, кто раньше нас унули
Тот, кто раньше нас ушел.

Пусть вам будет хорошо.

Пусть тебе наступит там
То, что здесь не наступило
Среди лиц для сердца милых
Избавленье от креста.

Пусть не требует судьба
За чужую боль к ответу
В мире равновесном этом
Воцарится вечный Бах.
И родится сам собой
Здесь тобою не рожденный
Тот напев, что вечно ждем мы
Алилуийя, любовь

Евгений Клячкин

Забавная опечатка в четвертой строфе - я имею в виду слово «унули» - хорошее новое слово получилось
Особенно, если иметь в виду, что «они» сделали это «раньше нас».

Я думал, сердце позабыло
Способность лёгкую страдать.
Я говорил: тому , что было,
Уж не бывать! уж не бывать!
Прошли восторги, и печали!
И легковерные мечты...
Но вот опять затрепетали
Пред мощной властью красоты.

В нас тлеет боль внежизненных обид.
Томит печаль, и глухо точит пламя,
И всех скорбей развернутое знамя
В ветрах тоски уныло шелестит.

Но пусть огонь и жалит, и язвит
Певучий дух, задушенный телами, -
Лаокоон, опутанный узлами
Горючих змей, напрягся...и молчит.

И никогда ни счастье этой боли,
Ни гордость уз, ни радости неволи,
Ни наш экстаз безвыходной тюрьмы

Не отдадим за все забвенья Леты !
Грааль скорбей несём по миру мы, -
Изгнанники, скитальцы и поэты !

М. Волошин

Хих..я по-моему прочно решила познакомиль сокашников с творчеством Н.С.Гумилева...так что не бейте сильно ногами...)))

Дремала душа, как слепая,
Так пыльные спят зеркала,
Но солнечным облаком рая
Ты в темное сердце вошла.

Не знал я, что в сердце так много
Созвездий слепящих таких,
Чтоб вымолвить счастье у Бога
Для глаз говорящих твоих.

Не знал я, что в сердце так много
Созвучий звенящих таких,
Чтоб вымолвить счастье у Бога
Для губ полудетских твоих.

И рад я, что сердце богато,
Ведь тело твое из огня,
Душа твоя дивно крылата,
Певучая ты для меня.

Селютов

Все знаки разума пусты,
Но жив в цепочке поколений
Десяток символов простых
И соприродных им явлений.
Как жемчуга в бесценной нити,
Как солнце между черных туч
В мир обусловленных событий
Они отбрасывают луч.
Они едины, словно звенья -
Вода и пляшущий огонь,
И звездный дождь, и дождь осенний,
Что льется в узкую ладонь.
Вино из тонкого стакана,
Военных труб живая медь,
Любовь, и волны океана,
И преждевременная смерть.

Селютов

Мы за беседой праздною скучаем,
Но пряжей слов живет веретено.
Бывает, нить потеряна случайно –
И вот уже не вертится оно.
Все замирает, гаснут мира краски,
И снова мы спешим заговорить…
И так – всю жизнь,как будто из опаски
Порвать, испортить тоненькую нить.

Алариэ

Кто же сможет, вглядевшись, понять
Вдруг взвихрившийся ветер в душе,
Петербургскую зимнюю стыль
И тревоги гранитного сердца?
Неспокойно ресницы дрожат
В будуарной предутренней мгле.
Слезы – чтобы немного остыть,
Кофе – чтобы немного согреться.
Вновь борьба с побужденьем бежать,
Рассказать про мятежные дни
И прильнуть к материнской груди
С слезной жалобой, с тихим укором.
Но – сдержаться! Другая судьба
Одинокой осенней души,
И разбившимся утром дожди
Заплетают другие узоры.
С кем же можно, вздохнув, разделить
Вес безжалостных режущих слов,
И гремящую квинту судьбы,
И увечную жалкую радость?
Дождь отступит, водою залив
Эшафот запорошенных снов,
Ставит жизнь верстовые столбы –
Приговор непорочному взгляду.
Я поборницей правды была,
Я наотмашь рубила с плеча,
Нити все разорвав до одной.
Взгляд открытый больнее коварства.
Мне ль кривые не бить зеркала?
Мне ли гнуться и мне ли молчать?
Все давно уже ранены мной
И от ран не отыщут лекарства.
Но не найден священный Грааль,
Вновь упущен потерянный рай,
Опрокинута серая гладь –
Горький берег для сладких скитаний.
Равнодушно-прозрачна вуаль.
Да – не стоило, да – через край,
Что ж осталось – ужель умирать,
Заблудившись в своем угасаньи?…
Отмахнуться ленивой рукой…
Неумыты фасетки окна,
В будуарной предутренней мгле
Луч дробится в засохших потеках.
Прижимаясь затекшей щекой,
Кто расскажет о пойманных снах
Одинокой осенней душе,
Не нашедшей достойного бога?

Actor

Моя страна – Алиса в Зазеркалье
Идет вперед и пятится назад,
Отражена не в лад и невпопад
Кривых Зеркал серебряной эмалью.
Мой мир раздвоен бритвой амальгамы:
Там руки женщин держат небосвод...
Там, в синеве прозрачно-чистых вод,
По воле Божьей, – сказочные храмы!..
Из-за зеркал Пути иного нет,
Чем Путь к Горе, ведущий Магомета!
А мы глядим Идущему во след,
Не находя достойного ответа
Всем отраженьям маленьких Алис,
И всё идем, идем на компромисс...

Всем Отраженьям маленьких Алис
Понятна сказок истина простая:
В стране Зеркал, стихи Шалтай - Болтая
Вполне достойны криков «браво - бис!»
И я, познавший таинство кулис,
Читая сказки, ясность обретаю:
Там миром Джунглей правит Волчья Стая,
Но в нем полно Шерхановых подлиз!
Там, если сменит Маугли – Акеллу,
То лишь на пользу Волчьей Стаи делу!.....
И тут как тут – «Чеширское кис-кис!»»
Всё там, да там...» – урчит Кошачья Морда, –
А что же ЗДЕСЬ ступаем мы нетвердо
И всё идем, идем на компромисс?...

Мы всё идем, идем на компромисс,
Но в Зазеркалье каждая уступка,
Как серебро отравленного кубка,
Готовит нам коварнейший «сюрприз»!
Тем, кто утратил Гордость и «раскис»,
Осталось Подлость впитывать, как губка,
Иль ворковать, как голубь и голубка,
Облюбовав загаженный карниз...
О Компромиссе, что ни говори,
Нам не расскажут даже словари,
Не погрешив излишнею моралью,
Но за уступки Нынешнего Дня,
Быть может, Завтра спросит и с меня
Моя страна – Алиса в Зазеркалье!..

Девочки, золотые мои, не строчите так по многу сразу...Стих достоин размышления, а не скорости..У нас есть время на то , чтобы сказать поэзии - люблю..

Осталось несколько шагов,
чтоб нам из наших одиночеств
шагнуть в миры иных пророчеств
и стать умней своих врагов.

Осталось несколько слогов,
произнесённых тихо очень,
чтоб языков не помнить прочих,
красивых, умных языков.

Остался только жест один,
уже давно забытый нами, -
прижаться зябкими плечами...
Как этот жест необходим!

И две души, как две вины, -
две необжитые пустыни,
где не построены святыни,
хотя мосты все сожжены.

Осталась только жизнь одна
из двух, соединённых вместе...
Да будет так. И к нашей чести,
иная будет нам страшна.

Осталось...Это всё осталось -
и жизнь одна, и звук шагов,
и жест, и несколько слогов,
но не любовь.Такая малость...

Элис... этот стих... он для меня ответ... спасибо...

Ко мне обернешься, плача,
в разгаре цветенья сада, -
ко мне обернешься, плача,
и я повторю: - Не надо.
А сердце в оцепененье
замрет, отходя от тяго г...
И сестринских пальцев тени
на лоб мой горячий лягут.
Я встречу твой взгляд печальный,
печалясь тобой одною.
Я встречу твой взгляд печальный,
с его добротой родною.
И спросишь ты: - Что с тобою?
Но в землю взгляну я немо.
И спросишь ты: - Что с тобою?
И снова взгляну я в небо.
И вдруг улыбнусь в ответ,
- ты вздрогнешь, как от угрозы, -
и я улыбнусь в ответ,
чтоб вымолвить: - Вытри слезы...

Я так огромна и светла ,
как небо белыми ночами.
Когда люблю тебя печально.
Всей страстью женского тепла.

Попробуй, позабудь средь дня
мою улыбку на рассвете..
Да нет такой тоски на свете,
в которой не было б меня.

Захочешь музыки, - она
блеснет моим изображеньем,
замучит до изнеможенья..
Жизнь эта мной сотворена!

Захочешь ты на всез морях
порвать мои златые сети..
Да нет такой любви на свете,
в которой не было б меня..

От прощанья до прощанья
возвращение одно,
частых писем обещанья,
позабытые давно.
Мы играем, словно дети,
в провожанье вновь и вновь...
Разделилось все на свете
на любовь и нелюбовь.
Много ветра, снегу много,
неоглядна эта даль, -
бесконечная дорога,
быстротечная печаль.
Улыбнись мне на прощанье -
слышишь поезда гобой...
Я уеду не с вещами,
я уеду сам с собой.

Все, что в шутку ты сказала,
буду помнить я всерьез.
Видят старые вокзалы
слишком много новых слез.
Принимай судьбу отрадно,
не ищи других причин -
разделились беспощадно
мы на женщин и мужчин.

Кто- то уйдет,
кто-то вернется,
кто-то простит ,
кто-то осудит...,
меньше всего
любви достается
нашим самым любимым людям.

Я не хочу, чтоб кто-нибудь приник к моей печали
Уйди, сегодня мне не надо никого
И ни шагов, которые б знакомо прозвучали
Ни взгляда, дорогого взгляда твоего.

Оставь меня, и дверь мою плотней, прикрой сегодня
И ветру свежему не открывай окна
Сегодня как-то всё грустней и безысходней
Душе, которая уныла и темна.

Моя печаль ко мне издалека приникнуть хочет,
Её не знаю я, но к каждому из нас,
Кто весело поёт, кто плачет иль хохочет,
Она приходит тихо, в свой урочный час.

Когда встаёт в душе так много жалоб и сомнений
И кто-то плачет, а она издалека
Твердит унылым голосом, что жизни цвет весенний
Даёт плоды...
в которых пепел
и тоска

Константин Никольский
(Анри Вернье в переводе Ильи Эренбурга)

Голос

Говорили - ладно, потерпи,
время - оно быстро пролетит.

Пролетело.

Говорили - ничего, пройдет,
станет понемногу заживать.

Заживало.

Станет понемногу заживать,
буйною травою зарастать.

Зарастало.

Время лучше всяких лекарей,
время твою душу исцелит.

Исцелило.

Ну, и ладно, вот и хорошо,
смотришь - и забылось, наконец.

Не забылось.

В памяти осталось - просто в щель,
как зверек, забилось.

Был поздний вечер, дождь. И вдруг
я слышу в двери легкий стук...
В такое время уж пусты дороги,
и путники уже не те...
Я отворил , и в темноте
стоял мальчишка светлый на пороге.

- Мне нужен друг, - сказал он мне.
- Ты видел звезды в вышине?
Они огромные для тех, кто с ними рядом.
А я один, и там вдали
в дорогах - годы от Земли,
мне для кого- то быть огромным тоже надо.

- Я ждал тебя давно , малыш,
входи, ну что же ты стоишь?
Через порог привычек и сомнений
я сам к тебе боюсь шагнуть,
я не решаюсь, дальний путь
вначале легок, дальше не по мне он.

Мы сами мир свой создадим,
представим солнце, звездный дым,
любовь себе придумаем в полмира,
и журавлями в облака
надежды пустим , а пока
входи, мы потолкуем, друг мой милый.

Но ты качаешь головой,
ты недоволен, мальчик мой,
что неделимое хочу делить на части.
Зачем придумывать другой,
когда под радугой- дугой
прекрасный мир дождей и слез ,и счастья!?

И лучше пусть измена вновь,
чем вечная полулюбовь.
и лучше уж ползком, чем без движенья...
Пусть я весь мир не облечу -
летать и падать я хочу,
и вновь летать сквозь силы притяженья.

Элис, спасибо.. таких стихов должно быть больше... спасибо тебе...

Два мальчика на длинном берегу,
Два юных существа святых и голых...
Восторг и дрожь на них наводят волны
И ветер их сбивает на бегу.

Огромен мир, и небо необъятно,
И солнце друг, и море страшный друг.
Оно влечет, как тайна и испуг
Несут валы и пенистые пятна.

День бесконечен, время не течет...
Что значит завтра? Что такое вечер? -
Не знает пятилетний человечек
И благу жить не воздает почет.

Он - воздух, и вода, и сам он благо...
Глаза - как море, кожа - как песок,
Пугливый и беспечный полубог,
Не соизмеривший пути и шага.

Два мальчика и больше не души.
А я - не в счет, я нынче не природа.
Я знаю химию песка и небосвода
И их судьбу (увы) могу вершить.

Слияние простора, ветра, вод
С их легким существом растает скоро.
Они уедут в северный свой город
И не заметят этот переход.

Не думаю, не жалуюсь, не спорю.
Не сплю.
Не рвусь ни к солнцу, ни к луне , ни к морю,
Ни к кораблю.

Не чувствую, как в этих стенах жарко,
Как зелено в саду.
Давно желанного и жданного подарка
Не жду.

Не радуют ни утро, ни трамвая
Звенящий бег.
Живу, не видя дня, позабывая
Число и век.

На, кажется, надрезанном канате
Я - маленький плясун.
Я - тень от чьей-то тени. Я - лунатик
Двух темных лун.

Молюсь оконному лучу -
Он бледен, тонок, прям.
Сегодня я с утра молчу,
А сердце - пополам.
На рукомойнике моём
Позеленела медь,
Но так играет луч на нём,
Что весело глядеть.
Такой невинный и простой
В вечерней тишине,
Но в этой храмине пустой
Он словно праздник золотой
И утешенье мне.

Ещё из Анны Ахматовой.

Они летят, они ещё в дороге,
Слова освобожденья и любви,
А я уже в предпесенной тревоге,
И холоднее льда уста мои.

Но скоро там, где жидкие берёзы,
Прильнувши к окнам, сухо шелестят, -
Венцом червонным заплетутся розы
И голоса незримых прозвучат.

А дальше - свет невыносимо щедрый,
Как красное горячее вино...
Уже душистым, раскалённым ветром
Сознание моё опалено.

1916

Умница моя..

–Закрой глаза, не бойся
- не обижу.
Вдохни побольше воздуха,
и в путь.
Направь ладони к небу
– Я не вижу.
–Смелей…
Крылатой птицей будь.
Расправь же крылья, ну же.
Полетели!
От каменной планеты оторвись.
Лети!
Без страха и бессилья
туда!
Где мы мечтать не смели,
жалея,
Что без крыльев родились…

–Моя спина. Крыло?
Я вижу!
Ведь я могу летать!
…а ты?
–А я уйду, дружок.
Меня теперь не держит
Ни солнца луч, ни яркие мечты.
Но ты летай.
Летай, покуда ветер дует,
пока твой ясен горизонт,
Пока не встанет жесткий мир
перед тобою
И крылья у тебя не заберет…

–Но как же так? Ведь я,
Ведь ты
Все это ты придумал:
Тот мир, где исполняются
мечты.
–Да, я. И что?
Кому какое дело?
Здесь правил я,
теперь здесь будешь ты.
Потом другой, и третий,
там десятый.
Кто знает сколько будет их?
–Зачем же нужен мир огромный,
Если его не делишь на двоих?
Останься, птицей, небом,
пушистым облаком, водой!
В тебя входить я буду,
плескаться на волнах с тобой.
–Я не могу.
–Но почему?
–Все это для тебя, тебя одной.
Единственной, живой,
Неповторимой.
–О чем ты говоришь?
Кто ты?
И разве ль наша встреча
была мнимой?
–О, нет. Все это правда, да
И солнце грело, и текла вода,
Деревья листьями шумели на ветру,
Я обещал тебе: «Я не умру».
… Прости, дружок,
Я слова не сдержал…
Темны окопы,
Грязь и копоть,
Холодный ветер,
Дождь и снег
… Я слег.
Прости, проклятый демон
чуть раньше на курок нажал.

Молчание. Минута. Две.
Сквозь плач и слезы
Едва понятное:
«Ты где?»

Мои слова, я думаю, умрут,
и время улыбнется, торжествуя,
сопроводив мой безотрадный труд
в соседнюю природу неживую.
В былом, в грядущем, в тайнах бытия,
в пространстве том, где рыщут астронавты,
в морях бескрайних — в целом мире я
не вижу для себя уж лестной правды.
Поэта долг — пытаться единить
края разрыва меж душой и телом.
Талант — игла. И только голос — нить.
И только смерть всему шитью — пределом.

Иосиф Бродский

И как будто по ошибке
Я сказала:’’Ты...»»
Озарила тень улыбки
Милые черты.
От подобных оговоров
Всякий вспыхнет взор...
Я люблю тебя, как сорок
Ласковых сестёр.

Аве, Оза. Ночь или жильё,
псы ли воют, слизывая слёзы,
слушаю дыхание Твоё.
Аве, Оза...

Оробело, как вступают в озеро,
разве знал я ,циник и паяц,
что любовь - великая боязнь?
Аве, Оза...

Страшно - как сейчас тебе одной?
Но страшнее - если кто- то возле.
Чёрт тебя сподобил красотой!
Аве, Оза!

Вы, микробы, люди, паровозы,
умоляю - бережнее с нею.
Дай тебе не ведать потрясений.
Аве, Оза...

Противоположности свело.
Дай возьму всю боль твою и горечь.
У магнита я - печальный полюс,
ты же - светлый. Пусть тебе светло.

Дай тебе не ведать,как грущу.
Я тебя не огорчу собою.
Даже смертью не обеспокою.
Даже жизнью не отягощу.

Аве, Оза. Пребывай светла.
Мимолётное непрекратимо.
Не укоряю, что прошла.
Благодарю, что приходила.

Аве, Оза...

Неведомых значений ища в промозглой мгле,
Какой-то новый гений проходит по Земле.
Он движется бесстрашно, неузнанный пока.
Из времени в пространство течет его река.

Неясен и невзрачен еще его порыв,
Но час уже назначен, уже готов мотив.
Меж идолов пременных шаги его легки.
Но здравый соплеменник не даст ему руки.

Проходит новый гений среди земных сует.
Над ним неон и гелий струят прощальный свет.
Прохладой веет камень, соцветья льнут к лицу,
Но каждый встречный - Каин, и каждый шаг - к концу.

Из будущих сокровищ покуда - ни строки.
И ты, его сородич, не дашь ему руки.
И, сгорбившись от боли, он вдаль уйдет, скорбя,
Чтоб где-то в ратном поле погибнуть за тебя.

И вот, когда он канет, исчезнет, пропадет,
Когда его не станет, настанет твой черед.
Но поздний гром победный не вылечит обид.
Дневной светильник бледный жилья не озарит.

Сыщи вниманье паствы, и кайся, и кричи.
Пусть речи будут страстны, и слезы горячи.
Ничто не шелохнется в тиши ночных орбит,
Слезам не отзовется, речей не повторит.

В лазури цветы граната!
Матросская слобода!
Какое легкое небо
и как листва молода!

Изменчивый ветер моря!
Матросская слобода!
Обветрена, сероглаза,
и горе ей не беда!

И женский голос заводит:
«Морской обычай такой -
мужчине море законом,
а сердцу - ветер морской!»

- Святая мать кармелитов,
пошли нам ясные дни
и наши весла, мадонна,
своей рукой осенй!

...Под вечер воздух мерцает,
закат - как сон наяву,
и капли слез золотые
вдали кропят синеву.

Как будто ветер вернулся
и даль морская близка -
и всех затерянных в море
нашла глазами тоска.

Изменчивый ветер моря!
Матросский родной очаг!
На сердце ладанка с лентой
и синий холст на плечах!

В лазури цветы граната!
Веселье в ладу с тоской.
Мужчине море законом,
а сердцу - ветер морской!

Хорошо - быть молодым,
За любовь к себе сражаться,
Перед зеркалом седым
Независимо держаться,

Жить отважно - черново,
Обо всем мечтать свирепо,
Не бояться ничего -
Даже выглядеть нелепо!

Хорошо - всего хотеть,
Брать свое - и не украдкой,
Гордой гривой шелестеть,
Гордой славиться повадкой,

То и это затевать,
Порывая с тем и этим,
Вечно повод подавать
Раздувалам жарких сплетен!

Как прекрасно - жить да жить,
Не боясь машины встречной,
Всем на свете дорожить,
Кроме жизни скоротечной!

Хорошо - ходить конем,
Власть держать над полным залом,
Не дрожать над каждым днем -
Вот уж этого навалом!

Хорошо - быть молодым!
Просто лучше не бывает!
Спирт, бессонница и дым -
Все идеи навевает!

Наши юные тела
Закаляет исступленье!
Вот и кончилось, ля-ля,
Музыкальное вступленье, -

Но пронзительный мотив
Начинается! Вниманье!
Спят, друг друга обхватив,
Молодые - как в нирване.

И в невежестве своем
Молодые человеки -
Ни бум-бум о берегах,
О серебряных лугах,

Где седые человеки
Спать обнимутся вдвоем,
А один уснет навеки.
...Хорошо - быть молодым!..

Юнна Мориц
1975

---------------

...Напомнит что душа -
Не мера, а избыток,
И что талант - не смесь
Всего, что любят люди,
А худшее, что есть,
И лучшее, что будет...

Сегодня, добрые мужья,
Повеселю вас новой сказкой.
Знавали ль вы, мои друзья,
Слепого мальчика с повязкой?
Слепого?.. Вот? Помилуй, Феб!
Амур совсем, друзья, не слеп:
Но шалуну пришла ж охота,
Чтоб, людям на смех и назло,
Его безумие вело.
Безумие ведет Эрота:
Но вдруг, не знаю почему,
Оно наскучило ему.
Взялся за новую затею:
Повязку с милых сняв очей,
Идет проказник к Гименею...
А что такое Гименей?
Он сын Вулкана молчаливый,
Холодный, дряхлый и ленивый,
Ворчит и дремлет целый век,
А впрочем, добрый человек,
Да нрав имеет он ревнивый.
От ревности печальный бог
Спокойно подремать не мог;
Все трусил маленького брата,
За ним подсматривал тайком
И караулил супостата
С своим докучным фонарем.
Вот мальчик мой к нему подходит
И речь коварную заводит:
«Развеселися, Гименей!
Ну, помиримся, будь умней!
Забудь, товарищ мой любезный,
Раздор смешной и бесполезный!
Да только навсегда, смотри!
Возьми ж повязку в память, милый,
А мне фонарь свой подари!›
И что ж? Поверил бог унылый.
Амур от радости прыгнул,
И на глаза со всей он силы
Обнову брату затянул.
Гимена скучные дозоры
С тех пор пресеклись по ночам;
Его завистливые взоры
Теперь не страшны красотам;
Спокоен он, но брат коварный,
Шутя над честью и над ним,
Войну ведет неблагодарный
С своим союзником слепым.
Лишь сон на смертных налетает,
Амур в молчании ночном
Фонарь любовнику вручает
И сам счастливца провожает
К уснувшему супругу в дом;
Сам от беспечного Гимена
Он охраняет тайну дверь...
Пойми меня, мой друг Елена,
И мудрой повести поверь!

А.С. Пушкин